― А в Москве дома большие, каменные, ― говорила она, ― церквей много-много, сорок сороков, касатка, а в домах всё господа, да такие красивые, да такие приличные!
Все то количество, которое превышало некое множество (например, «сорок»), превосходящее всякое воображение («сорок сороков») и не умещавшееся в голове российского землепашца из-за своей ничем не ограниченной величины, называлось одним словом ― «тьма».
