Алексеев, остывая, пожал мне руку, на излёте возмущения, но уже сориентировавшись на интеллигентность обстоятельств, произнес смягчённо: «Солоп рыжий!»
В такого хозяина я бы оружию отобрал, пусть солоп свой носит под мышкой, извиняюсь…
Тебе уже сорок шесть, в отчаянии ты готова уцепиться за каждый хорошенький солоп.
Я поискал взглядом её парня. Опершись спиной на скалу, он сидел с закрытыми глазами на берегу заводи. Его солоп, сморщенный, вялый, казалось, тоже дремал.
Ей однажды приснилось, будто её дрючат в три дырки — верхнюю, нижнюю и заднюю — тремя солопами, да ещё по одному она держит в каждой руке.
