Стало возможным упоминание таких имён, на которых лежало свинцовое табу, закрылись «психушки», в которые упрятывались инакомыслящие, стали возможными откровенные, самостоятельные, смелые выступления на заседаниях Верховного Совета, где раньше допускались только единодушное «одобрямс» и чтение по бумажке утверждённых начальством речей, а также «бурные, долго не смолкающие аплодисменты».
Попритихла даже депутатская (или экс-депутатская) мелочь правого толка ― либо молчат в тряпочку, либо втихую шестерят на «главного» кандидата, либо обналичивают в чёрной государственной кассе гонорары за «одобрямс».
