Глинский взбеленился, осыпал его ругательствами, назвал нищим и объявил, что если он когда-нибудь близко подъедет к его деревне, то он выпустит на него целую стаю гончих и затравит, как красного зверя.
Я его было остановил, ― говорю: «Василий Сафроныч, ты бы, брат, о немецкой нации осторожнее, потому из них у нас часто большие люди бывают», ― а он на это ещё пуще взбеленился и такое понёс, что даже вся публика, свои чаи и сахары забывши, только слушать стала, и все с одобрением.