Славное море ― привольный Байкал, // Славный корабль ― омулёвая бочка. // Ну, баргузин, пошевеливай вал, // Плыть молодцу недалёчко!
С утра руладами волчьего вытья дул баргузин. Ветер налетал порывами, то тёплыми, то леденящими до ломоты в скулах.
Баргузин представлялся мне громадной фигурой какого-то легендарного сибирского богатыря вроде Ермака, державшего в могучих руках деревянный вал, чудовищное весло величиной с сосновый струганый ствол, опущенный в воду священного Байкала. Но все оказалось лишь плодом моего незрелого воображения. На самом деле баргузин — это название ветра, вал — это волна, которую пошевеливает этот ветер баргузин. Вот и всё.
Каждый, кто пел песню об омулёвой бочке — а кто из русских её не пел? — знает, что есть на Байкале такой замечательный ветер — баргузин; он вырывается из большой Баргузинской долины и расшевеливает на Байкале громадные белые валы.